Татары в Восточной Мещёре
Как сказано в заключении книги Р.Ж.Баязитова и В.П.Макарихина «Восточная Мещёра в средние века (к вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае)» [2009 г.; см. https://idmedina.ru/books/regions/?1098], «…новый этнос мещёрских татар вышел из конгломерата славянизированной мещеры и тюркозированных буртас к начале XIV в. под сенью монгольской империи Орды Чагатая и тюркской империи Золотой Орды в приграничной зоне русских княжеств. Этот процесс начался в период феодальной раздробленности на Руси, феодальной войны, в период правления золотоордынских ханов и кончился в период процесса становления Московского государства растущей российской державы. Данные процессы привели к тому, что этнос мещёрских татар глубоко цементировался и сохранился до сих пор. Мещёрское княжество как буферное между Древней Русью и Великой Степью, сглаживая политику столкновений оседлых и кочевых народов, превращая их в мирный симбиоз, само претерпело превращение из степного в центральноевропейское княжество многонационального, уже российского толка, и конец его существования в XV в. не есть упадок, а уже есть развитие как плацдарма растущего Московского государства мирным путем. Одна из причин этого процесса – это становление Мещёры как связующего звена в торговле «Восток – Запад», которая достигла своего расцвета в XV в. Этому предшествовала цепочка исторических процессов.
Вначале тюркский пласт в Мещёре, сработав буфером против монгольской интервенции, стал равномерно поступательно развиваться, способствуя фрактовке ордынских военных частей в крае. Благодаря переходу к оседлому образу жизни и практике системы погостов, торговых пошлин, что привело к мирному развитию края и процветанию, благодаря повышению уровня жизни и была образована система торговли как фактор экономического роста. Все это послужило хорошим толчком к образованию и развитию самого древнего пласта татар – этноса темниковской группы татар-мишарей.
Таким образом, из анализа комплекса разнородных источников видно, что формирование татар-мишарей в Нижегородском крае [это касается, безусловно, и всей Восточной Мещёры — прим. ред.] представляло процесс весьма сложный. Находясь в буферной зоне, регион Восточной Мещёры подвергался и славяно-русскому влиянию, и давлению войск Золотой Орды. К тому же надо учитывать и внутриэтнические процессы, которые проходили в регионе.
На примере Восточной Мещёры мы видим факт достаточно плодотворного сотрудничества и взаимодействия народов с различными хозяйственными укладами. Они как бы взаимодополняли друг друга. Это взаимодействие способствовало развитию торговых отношений как внутри региона, так и в международном плане. История средневековой Мещеры как полиэтничного региона дает нам представление о способах и формах самоорганизации и самоуправления населения края. Они сохраняли традиции взаимодействующих этнических образований. Это и система погостов, и беляки, и организация юрта, который делился на тьмы и сотни. В перспективе, однако, это вело к их постепенному вхождению в систему единой российской государственности. Налаживанию единого хозяйственного организма на базе региона способствовало и духовно-культурное взаимодействие руссов, татар и финно-угров. Вместе с тем мы видим и другую тенденцию: каждый народ стремился и к сохранению своих этноисторических традиций. Наиболее ярко это проявилось в оформлении зон с подавляющим православным влиянием и влиянием мусульманства…».
Публикация эта, сделанная в серии «Мусульманская цивилизация Волго-Сурского региона в эпоху феодализма», довольно объёмная (взять только библиографию, содержащую 106 пунктов). Мы же в нашей публикации позволим себе ещё несколько цитат из неё. Вот характерный фрагмент: «…Захватывая богатства покоренных народов, кочевники [речь об Улусе Джучи — прим. ред.] поглощались роскошью и богатством чуждого для них быта и легко покорялись влиянию народов оседлой культуры. Под влиянием последних менялась психология татарских князей, угасал их воинственный порыв и завоевательные движения теряли инерцию, что было характерно для всех татарских государств XIV-XV вв. Но опять надо подчеркнуть, что полчища более сильного Тамерлана разрушили всю организацию внутреннего управления Золотой Орды: была, в частности, уничтожена сеть ямских сообщений. В Дешт-и-Кипчаке началось запустение, и татарские отдельные князья двинулись через Мещёру на Москву устраивать свою дальнейшую жизнь. Характер хотя бы только одного сообщения: «В начале XV в. к князю Федору Ольговичу Рязанскому вышло на службу из Наручади около 2000 человек во главе с Салатанчем Трегубом» говорит о массовости этого явления. Теперь затронем вопросы о роли степной цивилизации в жизни мещёрского края.
В 30-40-е гг. XIV в., при хане Узбеке (1312–1342 гг. правления), Золотая Орда достигает апогея в политическом и экономическом развитии при условиях усиливающейся централизации ордынской власти. Причем достигается наивысший расцвет развития товарно-денежных отношений и бурное развитие городов и городской культуры Кыпчака. Происходит упорядочение органов власти на местах, а следовательно, и дани, взимаемой с населения. За два десятилетия до этого момента на реке Мокше, в южной части этнической территории мордвы, на месте небольшого мордовского поселения был построен город, названный татарами Мухши, ставший центром северного улуса Золотой Орды. Улус этот был разделен на более мелкие административно-территориальные единицы — аймаки, что косвенно подтверждается бытованием в мокшанском языке слова аймак, служащего для обозначения определенного региона (куста) поселений, имеющих свой диалект (говор), местные особенности быта и одежды. Причины переноса улусного центра в мордовские земли исследователи связывают с сильной засухой, поразившей Поволжье в начале XIV в. Начался падеж скота, голод. Татары стали продавать своих детей и родственников в рабство, чтобы уцелеть. Все это заставило золотоордынскую знать перенести улусный центр из засушливой степи в плодородную долину реки Мохши.
К этому же моменту осуществился процесс сбора воедино всей самой передовой культуры цивилизаций из покоренных стран в Золотую Орду. Кроме того, в 1310 г. Дешт-и-Кипчак стал ведущей торговой империей средневековья, имевшей политические и экономические связи от Китая до Италии и от Литвы до Египта. Резкий рост уровня развития и перенос центра способствовали тому, что все самое лучшее было перенесено на мордовскую землю, и, несмотря на ордынский гнет, мордовские народности получили возможность подняться на более высокий уровень экономического и культурного развития, а вслед за Мордовией и более северный Восточно-Мещерский край, что можно проследить.
Возник своего рода экономический феномен – «симбиоз кочевого и оседлого населения» как в Мухше, так и в Мещёрском юрте, чему способствовала и жесткая политика хана Узбека в делении золотоордынских налогов на регулярное обложение, дань и чрезвычайные сборы-пошлины. Исследователи пишут: «Мордва (буртасы) стали играть важную роль в жизненно важных поставках в Орду. В числе этих поставок были зерно и одежда, вырабатываемые вручную. В области мордвы стали располагаться большие татарские ленные поместья». Среднее Поволжье получило свое новое значение, составной частью которого стала Мордовия, бывшая одним из сильных и развитых в экономическом отношении центров государства. Она обеспечивала Нижнее Поволжье хлебом, медом, пушниной, лесом. Ежегодный доход отдельных феодалов стал достигать довольно значительных сумм – от 100 до 200 тысяч динаров. Стали создаваться торговые товарищества – уртачества, термин, до сих пор распространенный в Саровском крае. Города Мордовии, следовательно, по инерции, и позже Мещёры, достигли расцвета. Стали вывозиться не только продукты сельского хозяйства, но и изделия городских ремесленников, товары мордовских и татарских мастеров ценились и за рубежом. Например, хан Узбек, будучи в Мухши, отправил египетскому султану наряду с другими подарками кольчугу, булатный шлем и меч. «Никто из царей их прежде этого не присылал ничего подобного», — сообщает ибн Дукмак.
Развитию торговых отношений способствовала система ямской службы, которая в Мещёре была развита лучше, чем в Мордовии и где-либо в европейской части России. О бурном росте экономики края в начале XIV в. свидетельствуют данные развития пашенного земледелия. Об этом говорят археологические находки. Так, например, размеры сошников XIII-XIV вв. вдвое превышают размеры сошников более раннего времени. Это свидетельствует о том, что соха в XIII-XIV вв. была технически более совершенной – при пахоте захватывалась более широкая борозда и земля взрыхлялась гораздо глубже. Важную роль с развитием земледелия в XIII-XIV вв. имел лесорубный топор, коэффициент полезного действия которого повысился. Дальнейшее развитие получили и орудия уборки урожая. Но здесь надо отметить, что в начале XIV в. серпы мордва переняла у русских. В условиях развернувшегося пашенного земледелия производительность труда мордвы стала высокой, что привело к усовершенствованию орудий для размола зерна. В начале XIV в. вместо примитивных зернотерок у мордвы получила значительное распространение ручная вращающаяся мельница – «кедьсз яжамо кевть». Археологические материалы и письменные источники позволяют сделать вывод о том, что, несмотря на систематический грабеж и разорение мордовского народа татаро-монголами, ремесло, торговля, земледелие развивались и совершенствовались в начале – середине первой половины XIV столетия. В то же время, естественно, произошел скачок в развитии литейного дела: плавильные печи стали больших размеров. Стало распространяться литье украшений из цветных металлов, орудия труда: топоры, копии, тесла, остроги – стали изготавливаться из цельных кусков железа. Получили большое развитие и промыслы. То есть можно заключить, что ордынская Мордовия вытащила и культуру, и уровень развития Мещёрского юрта на более высокую ступень развития, тем более в Саровской земле монеты хана Узбека найдены. Но в сороковые годы XIV в. начался период феодальной междоусобицы, продолжавшейся до правления хана Тохтамыша, поэтому первый период подъема уровня социально-экономического развития Восточно-Мещёрского края прошел волной в 1320-1340 гг. О том, что к концу жизни хана Узбека начался спад в сельском хозяйстве, в аграрной политике, пишет историк Аль-Омари: «…большая часть подданных хана Узбека – обитатели шатров, живущие в степях, питающиеся мясом лошадей, коров, овец. Но все же есть посевы и у них, хотя и малочисленные. Чаще всего встречаются посевы проса, мало пшеницы и ячменя и совсем мало бобов…».
Перейдем к другому источнику (Мещера. История происхождения имени «Мещера» — см. https://ryazantourism.ru/blog/85): Под «Мещёрой» в настоящее время понимается территория Мещёрской низменности, расположенной в междуречье рек Оки и Клязьмы. Но исторически этим именем обозначалась гораздо более обширная территория.
Изначально «мещера́» — это название финно-угорского племени, жившего, согласно русским летописям, между муромой и мордвой. В современной ономастической науке принято включать это имя в одну группу с самоназванием венгров «мадьяры», а также с названием этнографических групп в составе двух тюркских народов татар-мишарей и башкир-можар. Иногда «мещеряк» в русских документах XV в. обозначается как «мочярин», что еще больше сближает по звучанию вышеперечисленные имена. Иными словами, предполагается, что предки мадьяр, мещеры, мишарей и можар составляли этническую общность. Территория этого племени, «Великая Венгрия» по определению Л.Н.Гумилева, локализуется в Среднем Поволжье, в пределах современной Башкирии.
Затем предки венгров ушли в Паннонию, основав там собственное государство, существующее и по сей день. Мещеряки оказались на Средней Оке и были полностью ассимилированы русскими. Часть племен, оставшаяся на Волге, участвовала в генезисе волжских тюркских народов, образовав соответствующие группы в их составе. Мещера́ как этническая целостность упоминается в русских источниках до конца XV в. Правда, прозвище «мещеряк» встречается в русских документах частных лиц и двумя веками позднее. Давалось ли это прозвище по этническому или географическому признаку, определенно сказать нельзя. В период раннего средневековья под именем «Мещёра» понималось, прежде всего, Мещёрское княжество. Трудно сказать, что за княжеский род правил там. Изначально это мог быть удел расколовшегося Муромо-Рязанского княжества. В таком случае, мещёрские князья — неизвестная ветвь Рюриковичей. В пользу этого предположения говорит распространение на территории Мещёры духовного управления средневековой Муромо-Рязанской епархии.
С другой стороны, родословие князей Мещёрских, созданное в конце XVII в., настаивает на татарском происхождении рода: «от князя Ширинского Бахмета Усейнова сына, который в 1298 г. пришел из Большой орды, Мещёру завоевал и там поселился». Однако, эта запись не вызывает доверия. Во-первых, Большая орда появилась на развалинах Золотой орды лишь почти век спустя после указанной даты. Во-вторых, знатный татарский род мурз Ширин не был чингизидским, и, вряд ли, его представитель мог самостоятельно завоевать столь обширные территории на границах Руси. В Мещеру князья (мурзы) Ширинские попали позднее, в свите одного из первых касимовских царевичей. В-третьих, родословная роспись не упоминает единственного мещёрского князя, чье существование подтверждено документально — Александра Уковича, жившего в 30-е годы XIV в. Отчество этого князя не имеет аналогов ни среди русских, ни среди татарских имен, что позволяет предположить наличие в Мещёре аборигенного рода правителей.
Так или иначе, все три версии имеют равное право на существование.
Независимое мещёрское княжество просуществовало до конца XIV в. Территория его в это время постоянно уменьшалась, и причиной тому были не военные поражения от Рязани или Москвы, а продажа земель. Так, территория Рязанской Мещеры в ее границах XIV-XVII вв. (т.е. без Егорьевска, Тумы, Гусской волости и Касимова), видимо, была куплена у мещерских князей Олегом Ивановичем Рязанским после 1382 г. А коломенская волость Мещёрка (Мещёрская), скорее всего, купля великого князя Московского Ивана Ивановича, совершенная до 1358 г.
После 1392 г. Мещёрское княжество уже находится в вассальной зависимости от Московского. Последние сведения о мещерских князьях как о владетелях Мещёры относятся к 1483 г. Родословная роспись указывает, что утрата ими княжества произошла во времена Ивана III, которому князья Мещёрские променяли свои владенья на вотчины в других регионах Московского государства. Видимо, причиной этого стало решение московских правителей размещать в Мещёре выезжавших на Русь татар, основание так называемого «Касимовского царства».
В XVI в. упоминаются две значительные территории с интересующим нас названием: административная единица — Мещёрский уезд, и географическое определение — Мещёрская сторона Рязанского уезда. По-видимому, именно к Мещёрскому уезду и Рязанской Мещёре в XVI-XVII вв. применялись определения Большая Мещёра и Малая Мещёра соответственно. Мещёрской стороной назывались земли окского левобережья и севернее до владимирского порубежья. Владимирские волости и станы Мещёрой уже не считались. Например, стан, граничивший с Рязанским уездом в районе озера Великого, носил название Муромское сельцо, и, очевидно, связывался в народной памяти с другим финно-угорским народом — муромой.
Мещёрский уезд являлся основной территорией бывшего княжества. Он располагался восточнее Рязанского уезда и представлял из себя, пользуясь терминологией того времени, «город», т.е. выставлял во время военных кампаний отдельный отряд дворянской конницы. Территория уезда осваивалась быстрыми темпами. Здесь строились (возобновлялись) города Кадом, Шацк, Темников, Елатьма, позднее — Тамбов. К Борисоглебскому стану Мещёрского уезда относился Касимов. С увеличением населения Мещёры и развитием городов, последние становились новыми центрами притяжения округи. Образовывались новые уезды, и наличие традиционного общего названия территории порождало путаницу. Один и тот же населенный пункт в близких по времени написания документах мог быть отнесен то к «большому» Мещёрскому уезду, то к «малому» Касимовскому, Шацкому, Кадомскому и т.д.
В начале XVIII в. такая административная единица, как Мещёрский уезд, была ликвидирована. И название «Мещёра» применительно к этой территории перестало употребляться. Но оставалась еще Рязанская Мещёра, как обозначение рязанского левобережья Оки. С включением в состав Рязанской губернии Егорьевска, Тумы и Касимова данное имя распространилось и на эти земли. А с определением Мещёрской низменности как географического объекта, Мещёра приобрела современное значение.
Вернемся к книге Р.Ж.Баязитова и В.П.Макарихина «Восточная Мещёра в средние века (к вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае)» и к XIX в.: «…Об исследованиях видных историков дореволюционной России И.Н.Смирнова, игумена Порфирия, С.И.Архангельского и П.И.Петрова. М.К.Смирнов изучал основные вопросы темы: «Саров – зона этнического контакта в XIV – начале XV веков». Можно прийти к выводу, что юг Нижегородчины историки как зону этнического контакта практически не рассматривали, поэтому историография по этой проблеме не развита. Первой работой, освещающей этот вопрос, был труд И.Н.Смирнова, опубликованный в 1851 г., «Татарский летописец. Современник Бориса Федоровича Годунова». Автор работы впервые в отечественной историографии поднял вопрос о существовании в средние века старинного татарского юрта в Мещёре в «докасимовское время» как отдельного полиэтнического государственного формирования, отмечая также некоторые данные административного феодального деления этого государства-княжества. Но исследователь не смог связать этот вопрос с православием как причиной перехода мещёрских князей на русскую службу. Данную проблему решал архимандрит Макарий, упомянутый при описании первого этапа исследования края. Церковный историк сразу поставил вопрос о наличии погостов в Мещёре как первых пунктов русской колонизации края второго потока заселения. Попытку проанализировать историю Мещёры как зоны этнического контакта в связи с общерусской историей осуществил в работе «История родов русского дворянства» П.И.Петров. В исследовании по истории родов русского дворянства П.И.Петров анализировал проблему исторического происхождения ведущих дворянских родов, в том числе и мещёрских князей. Используя историко-поступательный метод, автор определял историю не только русской, но и инородческой знати. При этом использовались материалы Степенной книги, Бархатной книги знатнейших родов России. Используя эти материалы, историк пришел к заключению, что в дозолотоордынское время в состав Волжской Болгарии, кроме чуваш и черемис, входили племена мордвы и мещеры́. Он определил области, где они жили. В Мещёре были города Кадом, Темников и Елатьма. Граничила эта область в XI в. с княжествами Владимирским и Рязанским, и часть ее купил великий князь московский Иван Данилович Калита у мещерского (финского) князя Александра Ухова. Далее, анализируя материал по Ширинам, историк подтвердил приход в Мещёру Бахмет-хана, его крещение, основание княжества в 1298 г. Интересен материал по истории княжества на основании геральдических данных, примененных в гербе князей Мещёрских…».
Этнические корни татар-мишарей
Источник: © Кадир Акъегет (Акжигитов). Алты авыл. Пенза өлкэсендэге Кикино, Кобылкино, Кутеево, Мочалейка, Решетино, Телятино авылларының кыскача тарихы. Халык иҗаты. — Казан: Матбугат йорты, 2010. — 238 с.: илл. — тир. 1500 экз. // СС.30…32.
Перевод Н.К.Гарипова (2023)
…Происхождение живущих в «Алты авыл» («Шесть сёл») татар начинается с Буртасского княжества (Пензенская область) Волжской Булгарии, и смыкается с историей Наровчата-Мохши улуса «Золотая Орда», с историей Касимовского ханства, т.к. после вторжения монгол в XIII в. племена буртас переселяются на территории нынешних Наровчата, Темникова, Кадома, Рязанской области и Мордовской Республики. В этих местах начинается формирование татар-мишарей.
Поначалу после исторических событий вокруг Мещерского городца (позже — Касимова) возникает Касимовское ханство. Здесь большинство будущих татар-мишарей формируется из различных тюркских племен, вступивших между собой во взаимосвязь, в один народ, но также рассыпается в обратную сторону из-за причин исторического характера. И наши сёла также основаны выходцами из этих мест.
Этнический состав живущего на территории Касимовского ханства был весьма пёстрым. Самым древним осевшим здесь народом считается мордва (мокша), относящаяся к финским племенам. Так же там проживали славянские и тюркские племена. Предполагают, что в XII в. среди мордвы были мусульмане. Видимо, они постепенно отатарились. К фамилиям мордовского происхождения относятся Ерзины, Сапаровы, Минеевы. Кроме того, остались следы марийцев (черемис).
В рязанские земли различные кипчаки переселялись еще в XI в. По мнению Р.Г.Мухамедовой, предки цокающих мишарей в Кадомском уезде жили ещё до возникновения Касимовского ханства, они туда переселялись в потоке золотордынского люда в XIII — в середине XIV вв. из Буртасского княжества (из Золотарёвского городища), бывшего частью Волжской Булгарии (нынешняя территория Пензенской области). Археологические источники подтверждают это. Эта тюркская компонента играла большую роль в формировании татар Касимовского ханства. [Среди учёных до сих пор нет единого мнения по поводу происхождения буртас. Кроме татар-мишарей, своими предками их считают также чуваши и моордва. По итогам последних исследований на «Золотарёвском городище», они, предположительно, — народ, вышедший из Хорезма, но тюркизированный кипчаками (половцами) и аскизами (ашкузами, асами? — прим. перев.) — 4-й выпуск энциклопедического словаря «Ислам в Российской Федерации»]
В 1452 г. в Мещёру пришли сыновья хана Золотой Орды Улу-Мухаммеда — Касим и Якуб с князьями и простыми людьми в количестве 500 человек. Этнический состав этих пришельцев неизвестен, но, возможно, среди них было племя с Кавказа, ти.к. их язык был похож на ногайский и немного на кумыкский.
В 1512 г. на касимовский трон садится астраханский принц, внук золотоордынского хана Кичи-Мухаммеда — Шейх-Аулияр. Его сыновья — Шах-Али, в первой половине XVI в. трижды побывавший на казанском престоле, и Джан-Али, оставили заметный след в истории татар.
На территорию Касимовского ханства приходит значительное количество групп татар, вышедших из Казанского ханства. В 1547 г. из Казани на московскую службу выехало 76 князей. В разное время в течение 1551 г. в Москве скопилось 500 князей и мурз с их близкими родственниками. Кроме того, после взятия Казани в 1552 г. Шах-Али приводит с собой 70 князей, уланов и мурз (или берёт их в плен), во второй раз возвращается с 84-мя князьями и мурзами. Казанской аристократии царь раздает поместья в московских волостях. Казанскую царицу Сююмбике насильно привозят в Москву. Понятно, что с Сююмбике прибывают и её сторонники. Согласно родословным касимовцев Акчуриных, Максутовых, Бурнашевых, Кастровых [в оригинале — Костровых; это ошибка — прим. перев.] и др., их рода восходят к выходцам из Казанского ханства. Эти фамилии сохранились по сей день.
В последнюю четверть XVI и в начале XVII вв. наблюдается прилив этнической волны из Крыма, тут обосновывается хан (царь) Нурдавлет и царевичи Сатылган, Джанай и те, кто прибыл с ними. Кроме того, известно, что тут осели крымцы Ширинские и Гиреевы, имеющие корни с XIII в.
В 1556 г. воеводы пишут в Посольский приказ: «Из Шамахи и с Шевкал и с Тюмени от царей присылка о миру была и о торговли и они к нам послали служивых татар по государеву и великого князя наказу». Считается, что это были кумыки с территории современного Дагестана (Исмаил Ханмурзаев «Проблема образования средневекового кумыкского государства Шаухальства в контексте политического наследия Улуса Джучи на Северном Кавказе»).
Есть обосновавшиеся выходцы из киргиз-кайсацких орд, пришедшие вместе с Ураз-Мухаммедом, Саин-Булатом. К ним восходят рода Шакуловых, Давлеткильдеевых, Максутовых, Тевкелевых и др.
Вместе с ханами переселялись и их близкие, например, из Сибири со внуком Кучум-хана — Арсланом Алеевичем — прибыл его «дядька» Кельмамет аталык Айгильдеев. Оттуда же вышли Деум Бектемиров, Исингильдей Янгильдеев и др.
Среди служащих «царева двора» в Касимове — калмыки Молла Чапанов и Кичей Чоров. А Муса Асанов был «турченином», Емикей Бибулушев — из московских татар, Абдулла абыз Асанов — крымчанин. Стоящий во главе именитого рода Шемердяновых — Тохмамет Шемердянов, а также Сара Еломанов и другие служивые «царева двора» были ногайскими татарами, вышедшими из Казыева улуса (ногайский князь Казей во времена Ивана Грозного обосновал улус «Малых ногаев»).
При формировании касимовской группы татар ногаи проникали в Мещёру различными путями: одна часть приходила по ногайским тропам, вторая часть — вместе с приглашенными ханами, в составе дружин принцев. В 1535 г. в Москву приезжает миссия из Ногайской Орды. В её составе было 70 мурз, 70 послов, гости «с ними многие, и всех с гостьми 4700 человек, коней 8000». Большая группа из этих мурз, была испомещена в Романове и Ярославском Поволжье. Их будущие поколения — это население сёл Алишево, Шегашаново, Толстиково. То, как они выглядят, и их монголоидность сближает их с ногайскими карагашами и казахами (эти же служилые ногайцы привезли с собой овец, из которых произошла знаменитая тонкорунная порода романовских овец). Некоторую часть дружины ногайских князей составляли буртасы и башкиры.
В десятне 1623 г. в Касимовском ханстве насчитывалось 446 служилых мурз, татар и казаков. К 1638 г. их число достигло 610. До 1-й Ревизии 1719-1724 гг. касимовские татары жили, кроме посада города Касимова, в 5 сёлах и 44 сельцах. От татарского ханства в Москву регулярно отправлялись лучшие люди на службу. Эти пришедшие князья-мурзы, в большинстве своем, впоследствии были крещены в разные годы…
Источник: © Кадир Акъегет (Акжигитов). Алты авыл. Пенза өлкэсендэге Кикино, Кобылкино, Кутеево, Мочалейка, Решетино, Телятино авылларының кыскача тарихы. Халык иҗаты. — Казан: Матбугат йорты, 2010. — 238 с.: илл. — тир. 1500 экз. // С.121.
Фамилии татар, встречающиеся в «Алты авыл»
